2017-08-11 02:08:21
— Давно не брал я мои волшебные гусельки в руки, — сказал он с хитрой улыбкой, прислушиваясь к звучанию струн.
— Вот так хорошо, — погладил он ласково инструмент, как родитель гладит своего ребёнка.
Потом сел ровно и закрыл глаза. После настройки инструмента несколько секунд он настраивался сам.
— А теперь послушай песню Баянову, — и его руки коснулись струн.
- Священный дивный край земли! Когда-то Боги нас вели
- Сюда веками из глубин страны далёкой. Я один
- Об этом знаю и пою, но только эту песнь мою
- Не слышат люди. Их сердца — погрязли в быте. Нет конца
- Суетам. Что там Старина? Она забыта… Но она —
- Зовёт из хаоса веков, сердца поэтов и волхвов,
- Звучит аккордом тихих струн, на серых камнях древних рун
- Забытой тайной… Где конец Священным резам? И певец —
- Высокий, стройный и седой — тряхнул устало головой:
- «Вон впереди на камне след черты замшелой, чьих-то Вед
- Забытый знак… На ней крючки, как будто камень червячки
- Когда-то грызли… Кто прочтёт такую надпись? Степь живёт
- Теперь без Индов. Лишь гранит тех дней далёких след хранит.
- Ну что, хранитель?» — и старик щекой обветренной приник
- К седому камню: «Ждёшь своих? Я вижу верен ты… О них
- Я буду петь, но не сейчас, и будет правдой мой рассказ…
Олег слушал, как завороженный. По мере того, как дед Иван читал стих, перебирая струны, перед ним вставали образы древнего мира. Голос старика то затихал, переходя в шёпот, то возвышался, улетая ввысь. Он перебирал пальцами струны гуслей, а Олегу казалось, что это душа его поёт. Чувства необычные, новые поднимались в груди. Слышалось в этих словах и звуках что-то родное и близкое. Из глаз непроизвольно текли слёзы.
|
